Билет в один конец. - Страница 27

Исмагилов передает мне несколько листов машинописного текста на скрепке. Бегло пролистываю. Ага, понятно, это — описание контейнера: внешний вид, маркировка на стенках, вес брутто. Ох, ни черта себе! Девятьсот семьдесят кило! М-да, увесистая штука, в карман не спрячешь. Так, а это что? Рекомендации по маскировке автотранспорта, рекомендации по внешнему виду, основные социальные группы и особенности поведения их представителей… Это что еще такое? Вопросительно смотрю на Исмагилова.

— Это отчет полковника Удовиченко, — совершенно правильно истолковывает он мой взгляд. — Год назад группа под его руководством прорвалась аж до Тверского Анклава. По пути успели полюбоваться на тамошние реалии, да и тверичи дельными советами помогли. Так что изучи и обдумай. Вам в качестве прикрытия лучше всего небольшой, но зубастой бандой себя выставить… Итак, продолжим. Задача ваша — найти спутник и вывезти его в Югороссию.

— А смысл? — скептически хмыкаю я. — Спутник без средства доставки — просто куча высокотехнологичного железа.

— Средство доставки есть. На Байконуре смогли сохранить один «Протон», его как раз перед войной к старту готовили, он должен был очередной спутник ГЛОНАССа на орбиту выводить. Сначала он там, в ангаре просто лежал, никому не нужный, потом, когда все более-менее успокоилось и в норму пришло понемногу, тамошние сообразили какая это ценность. И обеспечили полную консервацию всего, что там могло накрыться и просто бережно хранили все остальное. Так что ракетоноситель вполне исправный. С гептилом для него украинцы помогли. Подробностей и я не знаю, и тебе они не нужны совершенно. Одним словом — проект этот совместный, и Югороссия вносит в него свою долю спутником. Потому-то и нужно его найти любой ценой.

— Извини, Олег, но ведь один спутник — это же очень мало…

— Ты еще и в спутниках разбираешься? — иронично бросает начальник Особого отдела Бригады.

— Угу, — спокойно и уверенно смотрю я ему в глаза. — Просто в школе на уроках на задней парте не спал, как некоторые. Так что, на какую орбиту планируется выводить? Геостационарную? Низкую круговую, высокую?

Не ожидавший такого выпада Грачев сразу тушуется и краснеет. Уж не знаю, что именно преподают в здешних школах на уроках астрономии, но, похоже, с задней партой и сном я в самую точку попал.

— На высокую эллиптическую, Миша, — ехидно отзывается Исмагилов. — И что это тебе сказало?

— Достаточно, — будто и не заметив подкола, отвечаю я. — Высокая скорость и небольшая высота в перигее, низкая скорость и большая высота в апогее. Огромная площадь покрытия. Средний период вращения спутника — порядка двенадцати часов. Вот только одного все же мало будет, чтобы обеспечить квазистационарность как минимум три, а лучше — шесть-восемь нужно.

С каменной рожей, но испытывая в душе «чувство глубокого удовлетворения», как говаривал один бровастый Генсек, оглядываю три вытянувшиеся физиономии, уставившиеся на меня огромными от удивления глазами.

— Я же говорю, в школе на уроках не спал, — добиваю я их.

На самом деле секрет моих познаний прост: в командировке, кажется, 2001 года единственным чтивом, которое удалось раздобыть, был неизвестно какими путями попавший на блок-пост журнал «Авиация и космонавтика», мятый, грязный и без обложки. И от скуки я умудрился его чуть ли не наизусть вызубрить, вот и шпарю сейчас, словно по писаному. Но эти подробности им знать совершенно ни к чему, пускай сидят и поражаются широте моих познаний.

— Кхм, — первым в себя приходим Исмагилов, ну, да он все-таки в курсе, кто я такой на самом деле. — Даже один спутник — это уверенная связь и возможность наблюдения за поверхностью несколько часов в сутки. У противника нет и этого, кроме того, ты сам сказал — площадь покрытия, а вернее — обслуживания очень велика. Значит, кроме непосредственно зоны боевых действий с турками сможем много чего еще интересного увидеть. Благо, тамошние приборы, судя по описанию, такое увеличение дают — газету, на улице лежащую с орбиты читать можно. Учитывая, что у противника, как впрочем, и у нас, даже с авиацией проблемы, спутник в космосе — это серьезный козырь.

Возразить нечего, мне остается только согласно кивнуть.

— Остается самый важный вопрос…

— Да, конечно, — подхватывает Олег. — По оплате вам предлагается следующее: если задание будет выполнено, то всем бойцам группы, как живым, так и погибшим, в смысле, их семьям, назначается пожизненная ежемесячная выплата в размере пятнадцати рублей золотом.

— А если не будет?

— Лучше, — с нажимом отвечает Исмагилов, — чтобы было выполнено. Но, если вдруг у вас ничего не выйдет, то я взял в Червленной у Убивца стандартный контракт. Тот, что на «проводку» колонны, посуточный. Он толковый, и все ситуации, вплоть до ранения или смерти бойца предусматривает. Вот по нему и заплатим.

Что ж, справедливо, тут нужно отдать контрразведке должное. Вот только вопрос у меня был совсем о другом, и размеры оплаты только утвердили меня в правильности догадки. Уж больно сумма обещана малореальная. Имея месячный доход в пятнадцать рублей золотом, можно смело вешать бандану и автомат на стену, и до конца жизни не работать, а валяться в саду собственного домика в тенечке, черешневыми косточками поплевывая. За красивые глаза таких денег не предложат.

— Я не про это спросить хотел, Олег. Деньги — хорошо, большие деньги — вообще прекрасно. Вот разъясни только, где именно ты нас кидаешь-то?

Офицеры Бригады снова недовольно хмурят брови. Им подобное обращение к старшему по званию явно не по душе, а вот Исмагилов держится так, словно этого вопроса ждал. А может и правда ждал, кто его знает.